Зло

Содержание → Часть первая. Знал бы прикуп, жил бы в Сочи → Часть 2

Глава 3

Часть 2

— Все знаешь. Старика чучмеки замочили в Ташкенте.

— Ай-ай-ай,  — удивился Жорик,  — кто же руку поднял на такого человека?

— Бакланы, шныри подлючие.

— Мусульманы?

— Они.

— А ответ?

— Был. Черкас с них за всю масть получил. Где Махаон?

— Там, где его не достать. В Лабытнанги, на спеце.

— Пиши ему ксивенку. Только напомни такое, что вы оба знаете. Вы же с ним кенты.

— Уважаю я его.

— Вот и хорошо, пиши. Да жди его в гости.

— Неужели?  — Жорик удивленно посмотрел на Ястреба.

— Мы все можем. И помни: те, кто с нами — живут богато и долго.

— Ты же знаешь меня.

— Поэтому и пришел.  — Ястреб вынул из кейса двенадцать четвертаков.  — Здесь шестьдесят кусков.

Жорик молча глядел на деньги.

— Четвертак тебе, четвертак Махаону и десять штук подсобникам. Но учти. В комнате той лежат деньги.

— Много?

— Ты о них забудь. Деньги те — госсобственность. А значит — смерть. Возьмешь хоть пачку — менты и чекисты по всей стране искать будут и найдут. До суда не доживешь — замочат. Это — деньги СССР.

— А коробка в сейфе?

— А ее никто искать не будет. Хозяина коробки на этой неделе к стенке прислонят. Ты его знаешь, распрекрасно знаешь,  — Ястреб взял со стола газету,  — ты же читал.

— Абалов!

— Ты же его собственность берешь, значит, ничью.

— Как же ты про сейф-то узнал?

Ястреб засмеялся.

— Пиши своему кенту, пиши.

Ямало-Ненецкий автономный округ. Поселок Лабытнанги. Учреждение 3678-С

Мишка Николаев, кликуха Махаон, вышел из здания промзоны. Бригаду увели в жилую зону, а он остался ждать сменщика, чтобы по счету передать ему сверла.

Одинокие прогулки из зоны в зону на спецрежиме удавалось получить не каждому. Это была привилегия авторитетных воров, живущих по закону. Мишка посмотрел на выцветшее небо, на солнце, похожее на горящий в полнакала фонарь, и закурил. Утомительное дело — полярный день, даже темнота, опускающаяся на тундру почти восемь месяцев в году, не раздражала его так, как это непонятное время. Мишка курил, смотрел на солнце, вокруг которого образовался черный кантик, и на душе у него становилось муторно. Семь лет ему гнить на этой зоне. Бывает, происходит чудо и освобождают по двум третям. Но надеяться на это можно на любом другом режиме, только не в Лабытнанги. Отсюда даже в побег не уйдешь. Тундра. Но о побеге Махаон не думал. Он всегда честно досиживал свой срок. Бегать и прятаться — не в его характере.

На вахте старшина Лазарев, старый вохровский волк, подавшийся на Север из Москвы за копейкой, за всякими там полярными и отдаленными надбавками, формально, с ленцой провел руками по бушлату и брюкам. Он знал, что такой авторитетный вор, как Николаев, ничего не понесет на себе. Если ему что и понадобится — другие пронесут.

— Я, земеля, дома был,  — сказал старшина,  — пивка в Сокольниках попил от пуза.

— Не трави душу, начальник.

— Ничего, Миша, семь лет — не вся жизнь. Не век тебе с номером на полосатке ходить. Откинешься.

— Спасибо на добром слове, начальник.

Навигация

[ Часть 2. Глава 3. ]

Закладки

Hosted by uCoz